Драматург - Страница 2

• Предыдущая
• 2 / 44
• Следующая

2

— Это так на тебя похоже, Джек, всегда защищаешь всякое дерьмо.

Ну что на это сказать? Я ничего не нашел. У края стойки сидел вечный часовой. Типичная особенность ирландских пабов, по крайней мере старых. Часовые сидят, положив руки на стойку, перед ними кружка с пивом, всегда наполовину полная или наполовину пустая — как посмотреть. Они редко разговаривают, разве что иногда произнесут: «Лета так и не будет» или «До Рождества так и не найдем».

Недавно закончился Кубок мира, вернее то, что от него осталось. Слухи о тайных сговорах, подкупленные боковые судьи, безобразные рефери — всё превратило спорт в кошмар. Часовой заявил:

— Этих камерунцев ограбили.

Я воззрился на него, и он добавил:

— Я ставил на Италию, семь к одному, так пять голов не засчитали. Возмутительный позор.

Беда в том, что часовой был прав. Но он становился очень подозрительным, если вы с ним соглашались, поэтому я беспечно улыбнулся. Похоже, это его удовлетворило, и он снова уставился в свою кружку. Не знаю, что он надеялся там найти, может быть, выигрышные цифры в лотерее или ответ Имонну Данфи. Я спросил Джеффа:

— Сколько я должен тебе за кофе?

— Брось, приятель.

— Как Серена Мей?

— Начинает ходить… уже скоро.

— Тогда следи за ней получше, понял?

Выйдя из паба, я поднял воротник своей всепогодной полицейской шинели. Начинал моросить дождь, ничего серьезного. Мимо прошла группа южных корейцев, все еще пребывающих под впечатлением от Кубка мира. Я знал, кто они такие, потому что на их куртках сзади были надписи «Сеульские правила». Двойной стандарт, если такое существует, — спросите итальянцев.

Бывший сосед по Хидден Вэлли сидел на скамье у гостиницы «Большой южный». Он махнул мне, и я подошел. Он начал:

— Ты знаешь, что я никакой не певец. Ну, был я «У Максвиггана» вчера. Немного перебрал. Одна норвежка начала со мной болтать. Я знаю, она оттуда, из одной из этих холодных стран, у нее было такое замерзшее лицо. И вдруг я запел «Ради лучших времен»…

Он помолчал и тряхнул головой, будто удивляясь сам себе. Я знал, что Уилли Нельсон недавно играл в Килкенни, заявив восторженной толпе, что ему нужны деньги, чтобы заплатить за свет. Старый знакомый продолжил:

— Она решила, что песня талантливая, так что я сказал ей, что сам ее написал. Господи, она мне поверила, и мне пришлось трахнуть ее около лодочного клуба. Все эти годы со мной ничего подобного не случалось. Я подумываю даже, что мне следовало начать петь много лет назад. Твое мнение?

— Ты не побьешь Уилли.

Я ушел, оставив его раздумывать над тайнами женщин и музыки. Гулять было приятно, так что я прошел мимо нескольких пабов, устремив взор вперед. Соблазн выпить поджидал меня круглые сутки. Переходя через мост Сэлмон Уэйр, я узнал парня, сидящего рядом с ящиком «Забота о престарелых». Парень крикнул:

— Эй, Джек!

Я знал его всю свою жизнь. В школе он был лучше всех по катехизису, а также преуспевал в английском и ирландском. Он стал браконьером, или, как его здесь называют, вором. Я сказал:

— Как дела, Мик?

Он печально улыбнулся и показал на воду. Мужчина в дорогом рыболовном снаряжении и сапогах по бедра забрасывал длинную удочку. Мик пояснил:

— Немецкий придурок.

— Да?

— Чтобы ловить рыбу один день, надо заплатить небольшой выкуп, да еще отдать половину улова.

Мне пришла в голову интересная мысль, и я спросил:

— А если он поймает только одну?

Мик с откровенным злорадством рассмеялся:

— Тогда он в глубокой жопе.

Мик, наверное, был лучшим вором лосося к западу от Шаннона. У ног его стоял ящик на все случаи жизни, он наклонился, открыл его и достал оттуда фляжку и большую французскую булку:

— Хочешь?

— Нет, спасибо.

— Тогда выпей. Согреешься — кровь заиграет.

Я почувствовал, как сильнее начало биться сердце, и поинтересовался:

— А что там?

— Куриный суп и самогон.

Господи, как же мне хотелось согласиться, это было так просто — лишь руку протянуть. Я покачал головой:

— Спасибо, нет.

Мик поднял фляжку к губам, основательно приложился. Затем он опустил руку, и я готов поклясться, что глаза его закатились, когда он воскликнул:

— Забирает!

Я страшно ему завидовал. Что может сравниться с этим ударом тепла по твоему желудку? Мик взглянул на меня:

— Я слышал, ты завязал.

Я печально кивнул, а он снова полез в ящик:

— Хочешь это?

Мик протянул мне календарь с изображением пурпурного сердца спереди и сказал:

— Это на полгода, так что ты не теряешь шесть месяцев.

Я уже потерял половину своей жизни. Я полистал календарь, там были высказывания на каждый день. Я поискал, нашел сегодняшнюю дату и прочитал:

— «Настоящая вера помогает достичь справедливости».

Мой опыт не был тому подтверждением.

Я хотел вернуть календарь, но Мик отмахнулся, сказав:

— Нет… это подарок Ты ведь теперь посещаешь мессу, я правильно понял? Так что тебе сгодится.

Мне очень захотелось врезать ему в челюсть. Голуэй теперь большой город, принявший разные культуры, разные расы, но по большому счету здесь сохранился местечковый менталитет. Я сунул календарь в карман и проговорил:

— Увидимся, Мик

Он подождал, пока я не отошел подальше, потом крикнул:

— Помолись за нас, идет?

На другой стороне дороги я заметил молодого блондина, который вроде бы таращился на меня. Я не стал с ним связываться.

...

Когда несколько лет назад я писал

«Тень Глена», я получил больше помощи,